Саргон спала крепко. С чувством абсолютной защищенности и уверенности в себе спиться невероятно сладко. Безрассудство часто граничит с глупостью, то и дело норовя эту грань переступить. Чародейка знала это, но у каждого свои недостатки. Когда все стояли в очереди за грехами, она отхватила двойную порцию гордыни. Словно яд, чувство собственной значимости и власти пропитало ее. Природный инстинкт к самосохранению  притупился, и, в отличие от Константина, чья жизнь всегда висела на волоске, шорохи в темноте заботили ее мало. Что еще можно сказать о той, что делит постель с врагом?

Однако, сохранить спокойствие, когда тебя будят так бесцеремонно, действительно сложно. Первые минуты она просто собирала по кусочкам саму себя, возвращаясь из царства Морфея. Глаза ее жадно следили за Джоном, словно он стал единственным ориентиром в комнате, утопающей в тенях. Вспышка света больно обожгла ее, будто на долю секунды прошила  насквозь колким электричеством. Зажмурившись, Саргон на ощупь выбралась из кровати. Тряхнув головой, она с удовлетворением услышала хруст собственных позвонков. Не смотря на встревоженность Константина, сама Джаймини опасности не чувствовала.  В конце концов, мало ли что привиделось его больному мозгу. Здесь ее владения, и кто бы посмел заявиться сюда без личного приглашения?

- Клинок исчез.

- А я рассказывала тебе тот смешной случай, как у одного недотепы недавно вынесли целый склад магического хлама? - криво усмехнулась Саргон, - Ох, прости, это же был ты.

Ей было почти стыдно, но победа была слишком пьянящей. Указывать на чужие промахи всегда приятно, а сломать оборону самого Джона Константина - этим стоит гордиться. Вся прелесть обладания чем-либо - в возможности уничтожить то, что безраздельно принадлежит тебе. Нет ничего лучше, чем чувствовать свое превосходство. И в этом удовольствии Саргон не может отказать себе.

- И теперь ты говоришь, что потерял клинок. Удивительно, я слежу за твоими вещами лучше тебя самого, - продолжила чародейка, неохотно собираясь и мимоходом оглядывая комнату, - Ни на что не намекаю, но когда в следующий раз пойдешь покупать сигареты, захвати на сдачу брелок. Может, это и не поможет, но ты хотя бы сделаешь вид, что старался.

К огромному удивлению, клинка и впрямь не было.  Думать о том, как такое могло произойти, даже не хотелось. Сердце аккуратно сдавили жгучие пальцы ярости.  Джаймини шумно выдохнула воздух, чтобы сохранить остатки самообладания. Ведь это ни что иное, как оскорбление. Пощечина. Да, фактически, это клинок Джона и проблемы тоже его. Были бы, если бы артефакт не увели из-под носа их обоих. К щекам прильнула кровь. Этот паршивый привкус поражения на губах невыносим. К ней нельзя вот так заявиться - и украсть клинок. Унизительно, кем возомнил себя вор, что не испугался ее! Еще горше было от мысли, что все сошло подонку с рук. А значит, вслед за ним могут потянуться другие, считающие, что ее сила дала трещину, и любой может прибрать к рукам то, что принадлежит ей.

- Что ты видел? Кого ты видел? - сквозь зубы процедила Саргон, мрачно уставившись на Константина. Признавать, что ничего бы не заметила, не разбуди он ее, было отвратительно.

Пропустив мимо ушей саркастические замечания Джона, Саргон принялась нервно расхаживать вокруг. Да, такие фокусы невероятно бесили ее. Действовать разумно она, вообще-то, не очень любила. Возможно, именно поэтому сейчас так нуждается в союзниках. Если бы не Таннарак и Мистер И, может, у нее вообще бы ничего не получилось. Куда больше по душе чародейке заявиться во всем блеске своей силы, сотрясая стены и раскалывая трещинами землю под ногами врагов. Иногда она думала, что это даже благородно - честный бой. Хотя сама-то уж точно была очень далека от благородства.

Саргон не осознавала, не помнила или даже не знала, была ли она такой всегда. Были ли зерна этой злобы посеяны в ней при рождении, или она копила их в себе с каждым годом жизни. А может, все дело только в Рубине. Но, без сомнения, без влияния камня не обошлось. Он дал ей великую силу, но взамен взял нечто ценное. Личность ее увязла в болоте алчности и гнева. Она всегда желала выйти за все возможные границы, объять необъятное и получить власть, которой никто прежде не обладал. Новая ступень эволюции, и она стремится в божественному, отбрасывая прочь все лишнее. Путь этот труден и долог, поэтому порой приходится идти на компромиссы. Но главное, что она видит свою цель. Сейчас - как никогда ясно. Чародейка близка к ней, и это ощущение кружит голову. И здесь, в этом чудесном мире ее всемогущества, какие-то воры совсем не уместны.   

- Детка, мне всегда было интересно, как вы уживаетесь с такой толпой наемников под боком?

- Из всего можно извлечь пользу. Знаешь, друзей стоит держать близко к себе, а врагов - еще ближе, - она выразительно смерила взглядом фигуру Джона, явно давая понять, как преуспела в этой сложной тактической науке, - К потенциальным врагам это тоже применимо.

- Твой ход, малышка.

- Значит, ты за равноправие? - хмыкнула Саргон, задумчиво глядя на место преступления. В голове роились мысли, щедро приправленные гневом. Обмен шпильками с Константином, как не странно, разряжал атмосферу. Болтовня действовала успокаивающе, и контроль над эмоциями постепенно возвращался.

Чародейка шагнула вперед, опустилась на одно колено и коснулась рукой пола. Быстрый шепот, похожий на змеиное шипение, разнесся по комнате. Воздух вокруг мягко завибрировал, по телу побежали мурашки. Вздрогнув, она резким движением начертила замысловатый символ на полу. Сначала на этом месте не было ничего, но с каждым мгновением, словно круги на воде, вокруг заплясали и стали расширяться искорки льдистого света. Едва слышный человеческому уху гул наполнил помещение, а из пола, там, где его касалась рука Саргон, вырвались клубы тонкого, мерцающего дыма.

- Эта пелена укажет нам путь, - кивнула Джаймини в сторону клубящегося сгустка, - По ту сторону мы сможем отыскать паршивца, где бы он ни был.

Решив, что лекций на заданную тему с Джона довольно, она шагнула внутрь облака. Мерцающий дым взвился вокруг, вокруг рассыпались искры, словно от костра, в который бросили палку, и Саргон растворилась в этом мареве.

Константин. Это сложно. Настолько, что даже признаться самой себе, что он значит, Саргон не могла. Мужчина и женщина. Но это не их весовая категория, сказать по чести. Когда становишься сверхчеловеком,  привычные рамки и упрощенные термины, призванные объяснить окружающую действительность, рассыпаются в прах. Человеческое, слишком человеческое. А значит - слабое и уязвимое. От такого стоит избавляться, а не лелеять и взращивать. Однако, он был ее слабостью, и тут ничего не попишешь. Утешало, что она сама знала это.

Большинство людей - жалкие. Проблема Константина в том, что он не такой. Когда кошка играет с мышью, она отлично знает, что может убить свою жертву одним движением лапы. Но не делает этого. Почему? Потому что "всему свое время". Так сказал ей отец. И время Константина еще не пришло. Мертвый - он просто еще один мертвец, но живой... В чем смысл убивать этого мышонка? Пусть иногда ему кажется, что свобода совсем близка, или, и того пуще, что он уже на свободе.  Но всему свое время и рано или поздно его жизнь будет принадлежать ей.

Чародейка отмахивалась от мысли, что раз она до сих пор не смогла его убить, значит и не сможет. Ведь пыталась же, и всерьез. Эта мысль ранила ее самолюбие, и она предпочитала не задавать себе лишних вопросов. У него крепкая броня, и Саргон приходила в восторг, когда думала, что в ее цепкой хватке броня расколется. В этом был весь смысл игры. Он не нужен ей мертвым, он не нужен ей сильным. Она хочет видеть, как лопнет его скорлупа, хочет видеть его раздавленным, порабощенным. Вещью, орудием в ее руках. Трофеем, подтверждающим ее всемогущество. И пикантность этим желаниям придает тот факт, что даже при самом наихудшем раскладе он изворачивается. Выживает. Покрывается шрамами и трещинами, но не сдается.

Оглядывая помещение, где они оказались, Саргон молча хмурилась. Константин сыпал вопросами, швырялся сигаретами и, как обычно, разворачивал кипучую деятельность. Человек, желающий знать ответы на все свои вопросы. Здесь и сейчас. Чародейка же боролась с желанием просто разметать тут все по кирпичикам, вынуть из дымящейся груды клинок и спокойно уйти. Но было очевидно, что этот план не сработает.

- Надо было полагать, что вор, дерзнувший забраться в мою спальню, не простой медвежатник, - пробурчала она себе под нос, раздраженно вглядываясь в причудливую пляску огней, - А мы явно не получали приглашения на вечеринку.

Разливающийся под сводами гул настораживал, темнота мешала как следует оценить ситуацию. Саргон потерла пальцами виски. На лбу её выступила испарина, глаза лихорадочно заблестели.

- Допустим, это охранная ловушка. Допустим, она реагирует на живые, движущиеся цели. Нам надо попасть туда, - она указала в сторону, где пелена исчезала в тенях, - Значит, мы идем туда. Все просто.

Чародейка размяла руки, похрустев пальцами. Изящные плиты под ее ногами покрылись сеткой трещин, кусочки покрытия откалывались один за другим. Пол стал ходить ходуном, вздымаясь и рассыпаясь клубами пыли и ошметками плит. Волны расползались по зале, где-то в глубине жалобно задрожали колонны. Вокруг Константина и Саргон медленно поднимался купол, состоящий из дрожащего света и мелкого плиточного крошева, а кусок пола, на котором они стояли, вытянулся вверх, словно холм.

Возможно, стоило вести себя тише. Возможно, надо было обойтись каким-нибудь небольшим щитом. Или заклятием, отводящим магические сгустки. Но чародейка пришла сюда за вещью, принадлежащей ей. И она хочет, чтобы о ее появлении узнали задолго до того, как столкнуться с ней нос к носу. Саргон мелко дрожала, и не могла точно сказать, от перенапряжения или возбуждения.

- Раскачаем эту вечеринку, Джон, - подмигнула она своему напарнику, и двинулась вперед. Пол поднимался, словно гребень волны под её ногами, опадая с громким треском, когда купол смещался. Магические огоньки бешено мельтешили в клубах пыли, снопами искр освещая темноту. Отчаянно, они ударялись о купол, гневно сверкали и отлетали в сторону, дробясь на частицы света.

Отредактировано Jaimini Sargent (2016-06-08 18:17:55)

Круглая зала была необыкновенно любопытна. Саргон разочарованно вздохнула, когда Джон поспешно утянул ее в выбранный им проход, ведь мерцающие картинки-истории, отпечатанные на дверях, всерьез заинтересовали. Теперь еще долго придется задаваться вопросом, что же скрывалось за остальными. Выставочная галерея имени Константина - такое не часто увидишь. Что было правдой, что вымыслом? Чародейка не была уверена, что готова поплатиться жизнью, за то, что таилось в остальных проходах, но, будь она проклята, если ее не пожирало желание заглянуть в каждую. Впрочем, расторопный маг такой возможности не предоставил, поэтому ломать над этим голову попросту бессмысленно. Старик Джон рьяно хранил свои секреты, иначе просто не выжил бы.   

Дальше все происходило слишком быстро. Едва они шагнули за порог, события приняли скверный оборот. Вор, кажется, успел довести дело до конца. В это мгновение Саргон только и успела подумать, не из-за ее ли победного марша воришка ускорился. Возможно, и правда стоило вести себя потише. От досады она зашипела, словно кошка, которой прищемили хвост. Да еще и Джон вцепился в нее и воспользовался соломоновой печатью.

- Какая ирония, - просипела она, брезгливо морщась, - Пожалуй, у вас с Соломоном было много общего. Его тоже тянуло на плохих девочек. На твоем месте я бы порадовалась, что у меня, в отличии от Савской, нет козлиных ног.

Упражнения в сарказме пришлось прекратить, когда зала обратилась пустотой. Они оказались подвешены, словно марионетки, перед лицом надвигающейся опасности. Вслед за потоками уничтожающей все на своем пути силы, из саркофага медленно поднялась фигура. Объятая темной дымкой странной энергии, она замерла, мягко паря в пространственном вакууме. К звуку рога присоединился настойчивый бой барабанов. Какофония звуков становилась все громче, их ритм сотрясал тела непрошеных гостей, отзываясь пульсацией в головах. В окружающей непроглядной тьме вспыхивали кроваво-красные символы. Некоторые были старинными обрядовыми знаками, заклинаниями, печатями. Некоторые - едва различимыми надписями на всех возможных языках, когда-либо существовавших в мире. Тут и там проносились сгустки энергии, напоминающие силуэты людей и животных. И, наконец, из темноты явились два огромных быка. Лишенные тела из плоти и крови, они выглядели подобно призракам, сотканным из ядовито-красного тумана. На их прозрачных шкурах мерцали древние символы, рога переливались золотом. Ноздри их яростно трепетали, выпуская клубы белесого пара.

- Нет, - выдохнула Саргон отчаянно уцепившись за руку Константина, - Нет, нет.

Невольная тень ужаса промелькнула на ее лице. Словно чувствуя страх чародейки, фигура, восставшая из саркофага, медленно стала приближаться. Всполохи энергии освещали ее урывками. На первый взгляд можно было подумать, что это женщина. Но стоило приглядеться - и становилось ясно, что человеческого в этом существе чрезвычайно мало. Женский стан был изукрашен татуировками, вместо одежды с  тела свисали руки мертвецов и кровоточащие людские сердца, грозно колышущиеся змеи служили юбкой, которая была подпоясана ремнем с пряжкой из черепа.

- Коатликуэ, - прошептала Саргон, зачарованно наблюдая за парящей фигурой, - Самая настоящая богиня, Джон.

В ответ на свое произнесенное имя, богиня заверещала. Женское лицо ее лопнуло, как кокон, и из него вырвались две огромные змеиные головы. Их чешуя блестела от крови и кусочки мозга скользили по ней. Угрожающе дергая языками, головы уставились на нежданных зрителей этого представления.

Отредактировано Jaimini Sargent (2016-06-09 21:19:55)

Змеиная мать была прекрасна в своем величии и могуществе. Божественная красота, поистине неземная. Лицезреть такое – настоящая удача. Древние знали, как внушать и трепет и ужас в сердца врагов и последователей одним своим видом. Саргон и сама стремилась производить подобное впечатление, но сравниться с Коатликуэ ей было не под силу. Однако, любоваться этим кумиром ничто не мешало. Ровно до тех пор, пока из оцепенения ее не вывел Джон, буквально спасая жизнь замечтавшейся чародейке. Мир закрутился вокруг волчком и дыхание перехватило.

Возвращая себе равновесие, Саргон удивленно проследила взглядом за молниеносными атаками разгневанной богини. Константин вступил в схватку, но мощь противника была слишком велика, невозможно сопротивляться этому натиску долго. Магия лишь раздражала ацтекского идола, и гнев вырвался наружу. Юбка, сотканная из змей, оживленно задвигалась. Клыкастые пасти ощерились, плоские головы настороженно поднялись. Внезапно, словно по неслышной команде, эти змеи рассыпались, подобно низвергающемуся водопаду. Вытягиваясь в длину, они отделились от богини и устремились к Саргон. Казалось, им нет числа. Быстры и смертельно опасны были их удары, уворачиваться от их бросков удавалось с трудом. Чародейка никак не могла освоиться в этом странном вакууме, и движения ее были нерасторопны. Упругие и сильные змеиные тела касались ее кожи, влажная чешуя проскользила у самой ее щеки, оставив липкий след. Отчаянно пытаясь отбиться от подступающих волн, чародейка внезапно осознала, что они вовсе не пытаются пустить ей кровь. Они кружили , ныряя во тьму и обратно, сужая кольцо. Как причудливый цветок, распускающийся в темноте, змеи на мгновение отступили, чтобы вновь сомкнуться. Саргон сообразила быстро, мягкий свет охватил ее тело прежде, чем  ее сдавили десятки чешуйчатых лент. Вскрикнув, она отчаянно забилась в их цепкой и тугой хватке. Змеи опутывали ее клубком, перехватывая руки, обвивая ноги, с шипением сжимая тело. Свет, окутывающий ее, стал меркнуть. Чародейка застонала от боли, царапая руками холодные живые путы, сковавшие ее.

Крик Джона донесся до нее будто из глубины. Между вспышками боли  его голос звучал глухо, но на нем просто было сконцентрироваться.

- Дж.. о…н… - прохрипела Саргон, глотая струящуюся изо рта кровь. Кости ее трещали, змеиная хватка усиливалась. Судорожно вздохнув, она закрыла глаза и обмякла.

По ее телу скользили змеи, ей было страшно. Но, отдав себя на волю их хищным инстинктам, она не прогадала. Ощутив, что жертва прекратила сопротивление, змеи ослабили свои кольца. Одного мгновения ей было достаточно. Она распахнула глаза и они засияли льдистым пламенем. Слезами искристый голубой огонь сбежал по щекам,  и едва первые его капли коснулись чешуйчатых колец, змеи отпрянули в  сторону. Тело ее, покрытое синяками и кровоподтеками, оказалось на свободе и тут же было объято синевой. Пламя это похрустывало, словно трескающийся лед, принимало причудливые формы и вспышкой энергии выплеснулось на Змеиную Мать, укрывая ее потоком обжигающего холода.

После стычки с богиней в себя придти было тяжело. Мысли путались и первые несколько секунд Саргон даже не могла разобрать, о чем бормочет Джон. В голове гудело, она едва не задохнулась в змеином клубке и сейчас отчаянно пыталась отдышаться. Казалось, легкие были порваны на мелкие кровоточащие кусочки. В иступленной ярости она шваркнула кулаком злосчастную плиту и зашлась кашлем.

- Да будь оно все проклято, - горестно взвыла чародейка, сплюнув кровавый сгусток и опасливо косясь на готовую вырваться  Коатликуэ, - Заткни своего колюще-режущего друга, Константин. Иначе, я и в самом деле вскрою этой стерве брюхо твоим клинком.

Ситуация была скверная, желание язвить и любезничать испарилось. Растирая синяки на теле, Саргон деловито уставилась на осколки саркофага, словно пытаясь припомнить что-то. Потрескивание льда мешало мыслить здраво, страх предательски просачивался в сердце. Она подобрала один из осколков и повертела его в руках. Камень как камень, хоть и наполнен энергией доверху.

- От этой магии разит кровью, как и от всего того, что касается ацтекских ритуалов.  Ну уж с камнем-то как-нибудь разберемся, - подбросив осколок в воздух, Саргон следом за ним с помощью магии подняла и все прочие. Их окружила слабая красноватая аура, заставив перемещаться в воздухе, складываясь в причудливые узоры. Восстановить изначальный вид усыпальницы было не так просто, но ключик все-таки нашелся и хрустнув, каменные осколки приняли единую форму.

Невероятно уставшая, Саргон контролировала себя слабо. У нее увели артефакт, ее затащили в какое-то чертово измерение, чуть не придушили и все это на глазах Константина. Отличная рекомендация. Она была зла и унижена, никакого желания восхищаться божеством больше не было. Зато, появилось привычное желание утвердить свою власть всюду, куда можно дотянуться.

- Я повелеваю всем сущим, каждой гребанной частицей этого мира, - в бешенстве рявкнула  чародейка, - Я могу разобрать на атомы все, чего коснется моя сила. И даже древнейшие из богов будут гнить до скончания веков по моей воле!

Застывший в воздухе саркофаг бесшумно начал набирать скорость.  Взгляд Саргон был направлен на Змеиную мать, чье оцепенение уже стало спадать. Черное нутро каменного ящика приближалось к своей цели неумолимо. Ударив со спины, саркофаг поглотил фигуру богини, прихлопнув сверху крышкой.

- Живо, запечатай ее, - не отводя взгляда от Коатликуэ, бросила через плечо тоном, не терпящим возражений, чародейка.